Академия на краю гибели - Страница 80

Полное выздоровление наступило только при Приме Пальвере. Нелегко дались ему принятые им меры. Он решил, что действия Второй Академии должны осуществляться целенаправленно и безгранично широко, но при этом опасность ее нечаянного обнаружения должна быть снижена до минимума. С этой целью он учредил институт Наблюдателей.

Компор не знал, сколько всего Наблюдателей в Галактике, не знал, и сколько их на Терминусе. И не должен был знать. В идеале никакие два Наблюдателя не должны были знать друг друга, чтобы гибель одного из них не повлекла за собой гибели второго. Все связи осуществлялись через высший эшелон на Тренторе.

Конечно, по-человечески Компор не был лишен амбиций и мечтал когда-нибудь побывать на Тренторе. Он знал, что это маловероятно, но знал также, что в редких, исключительно редких случаях Наблюдателей вызывают на Трентор и повышают в должности. Но случаев таких было очень мало. Качества, которыми было положено обладать хорошему Наблюдателю, совсем не те, что были нужны для работы за Столом.

Ну, например – существовал Гендибаль, и был он на целых четыре года моложе Компора. Скорее всего, завербован он был в столь же неясном возрасте, что и Компор, но он сразу был взят на Трентор, и теперь он был Оратором. Компор отлично понимал почему. В последнее время он довольно часто контактировал с этим молодым человеком и имел возможность ощутить силу его сознания. В схватке с ним Компор бы и секунды не продержался.

На самом деле, о том, что положение его не слишком высоко, Компор задумывался нечасто. В конце концов, думал он (и, наверное, так думали многие Наблюдатели), статус его невелик только по меркам Трентора. А в своих мирах, в нементальных сообществах Наблюдателям было довольно просто достичь высокого положения.

Компор, например, без особых хлопот учился в привилегированных учебных заведениях, вращался в прекрасных компаниях. Используя знания в области менталики на самом примитивном уровне, он усиливал свои природные интуитивные способности (а именно развитая интуиция стала причиной его вербовки, в этом он был уверен), ну, например, стал звездой колледжа в гиперпространственном преследовании. Преуспев в колледже, он обрел возможность шагнуть на первую ступень политической карьеры. Вот закончится теперешний кризис, кто знает, как высоко ему суждено шагнуть!

Если кризис разрешится успешно – а он наверняка разрешится именно так, – разве не вспомнят, что именно Компор первым обратил внимание на Тревайза, но не человека Тревайза – это мог сделать любой, – а исключительно на его сознание?

С Тревайзом Компор познакомился в колледже и поначалу видел в нем лишь веселого и неглупого приятеля. Но в одно прекрасное утро Компор очнулся от забытья и с горечью яви, захлестнувшей от края до края несуществующую страну полусна, осознал, что ему нестерпимо жаль, что Тревайз не завербован и никогда не будет завербован.

Это было невозможно в принципе, потому что Тревайз родился на Терминусе, а не был, как Компор, уроженцем другого мира. Но даже если оставить это в стороне, все равно уже было слишком поздно. Только юное, гибкое сознание годилось для обучения менталике, а болезненное внедрение этого искусства (это скорее все-таки было искусство, а не наука) во взрослый мозг, отягощенный накопленными представлениями, утративший гибкость и податливость, применялось лишь в течение жизни первых двух поколений после Селдона.

Но почему, почему, если Тревайз не годился для вербовки по первому признаку и давно вышел из возраста по второму, почему Компор вообще задумывался об этом?

При первой же встрече с Тревайзом Компор проник в его сознание более глубоко и понял причину своих мучений. Сознание Тревайза было совершенно особенным, было в нем что-то такое, что не укладывалось в рамки полученного Компором образования. Снова и снова оно ускользало от Компора. Он продолжал изучать сознание Тревайза и обнаруживал пропасти – нет, не настоящие пропасти, а участки, куда Компор просто не мог проникнуть.

Компор не знал, что это значит на самом деле, и принялся следить за поведением Тревайза в свете этой загадки. Скоро он заметил, что Тревайз способен принимать безошибочные решения в ситуациях, явно не изобиловавших количеством необходимой информации.

Была ли тут какая-то связь с обнаруженными Компором пропастями? Он не знал, знал лишь, что это за пределами его собственных способностей в области менталики – не исключено, что и Стол Ораторов не одолел бы этой задачи. Тяжелы были раздумья Компора – он думал, что, вероятно, способность принимать решения, природа самой этой способности неизвестны даже самому Тревайзу, что Тревайз мог бы…

Что мог бы сделать Тревайз? Знаний Компору явно недоставало. Порой ему казалось, что он почти ухватил конец ниточки, которая выведет его на верное решение, но ниточка ускользала. Всего лишь интуитивная догадка: Тревайз потенциально мог быть личностью, от которой многое зависело.

Компор не мог отбросить в сторону вероятность того, что это так и есть, и решил рискнуть. В конце концов, если он окажется прав…

Теперь, вспоминая о пережитом, он просто удивлялся, как ему хватило мужества, самообладания продолжать свои попытки. Он не мог проникнуть за административные барьеры, которыми, как колючей проволокой, был окружен Стол Ораторов. Ему грозила полная потеря репутации. Он отчаянно пытался пробиться хотя бы к самому младшему из членов Стола, и наконец на его призыв ответил Гендибаль.

Гендибаль терпеливо выслушал Компора, и с той поры между ними установились совершенно особые отношения. Следуя указаниям Гендибаля, Компор сохранил отношения с Тревайзом; повинуясь Гендибалю, Компор выстроил цепочку событий, которые в конце концов привели к ссылке Тревайза. Именно благодаря Гендибалю к Компору вернулись слабые надежды на повышение в должности на Тренторе.