Академия на краю гибели - Страница 65

– Действительно, зачем бы им трудиться, не имея никакой цели? Нам их цель неизвестна. Циник тут сказал бы, что они могут поднять забрало в будущем, открыто вступить в игру и сотворить такое будущее, которое их устроит гораздо больше, чем нас. Сам я думаю именно так, хотя особым циником себя не числю. Или Оратор Деларми, доброта и доверчивость которой нам так хорошо известны, склонна полагать, что это – космические альтруисты, которые делают нашу работу за нас, так сказать, из любви к искусству?

Стол тихо рассмеялся в ответ на шутку, и Гендибаль окончательно уверился в своей победе. А Деларми понимала, что проиграла, – через барьер, которым она отчаянно защищала свое сознание, пробивались едкие лучи жгучей ярости – так лучи солнца пробиваются сквозь густую листву.

Гендибаль сказал:

– Видите ли, когда я поначалу пытался обдумывать стычку с крестьянином, мне казалось, что за всем происшедшим стоит другой Оратор. Обнаружив признаки обработки в сознании думлянки, я убедился, что прав в общем, но не прав конкретно. Я приношу свои извинения за высказанную ранее неверную интерпретацию событий и прошу оправдать меня на основании изложенных обстоятельств.

– Полагаю, – сказал Первый Оратор, – сказанное вами можно истолковать как принесение извинений…

– С уважением, Первый Оратор, – прервала его Деларми. Она чудесным образом переменилась: улыбочка сладенькая, голосок нежный – просто душка. – Да будет мне позволено прервать вас. Я предлагаю воздержаться от обсуждения вопроса об импичменте. В данный момент я не стала бы голосовать за осуждение и, думаю, остальные тоже. Я бы даже настаивала на том, чтобы вопрос об импичменте был вообще изъят из протокола, дабы личное дело Оратора Гендибаля осталось незапятнанным. Оратор Гендибаль защитил свою честь превосходно, и я поздравляю его с этим, а также с тем, что ему удалось разгадать наступление опасного кризиса, который остальные из нас могли бы проглядеть с непредсказуемыми последствиями. Я приношу Оратору личные извинения за свое враждебное поведение.

Она церемонно кивнула Гендибалю, а тот не мог не восхититься ее легкостью и изяществом – как потрясающе быстро и тонко она сменила маску, чтобы сгладить горечь собственного поражения. Но Гендибаль понимал – все это могло означать, что атака будет тут же начата по другому фронту, и ничего приятного ему это не принесет.

35

Сменив гнев на милость, Оратор Деларми снова обрела возможность доминировать на заседании. Голос стал ровным, улыбка – милостивой, глаза лучились. Никто не осмеливался прервать ее – все ждали, когда грянет гром средь ясного неба.

– Хвала Оратору Гендибалю, – сказала она, – теперь всем нам ясно, что нужно делать. Мы не видим Анти-Мулов, ничего не знаем о них, кроме того, что они тонко и умело касаются сознания людей непосредственно здесь, в самой цитадели Второй Академии, Нам неизвестны планы силового центра Первой Академии. Вероятно, нам предстоит столкнуться с чужеродностью Анти-Мулов и враждебностью Первой Академии.

Нам известно, что некий Голан Тревайз и его спутник, имени которого я сейчас вспомнить не могу, движутся в неизвестном направлении и что Первому Оратору и Оратору Гендибалю кажется, будто в руках Тревайза ключи к исходу этого величайшего кризиса. Следовательно, мы должны выяснить все, что можно, об этом Тревайзе: куда он направляется, о чем он думает, какова его цель; если, на самом деле, у него есть какая-то конкретная цель и он стремится попасть в какое-то определенное место, является ли он инструментом в руках тех, кто представляет опасность гораздо большую, чем он сам.

– Он находится под наблюдением, – сообщил Гендибаль.

Деларми насмешливо поджала губы.

– Кто же за ним наблюдает? Один из агентов вашей внешней разведки? Можем ли мы ожидать, что таковые агенты способны противостоять силе столь могущественной, какая здесь была только что продемонстрирована? Безусловно, нет. И во времена Мула, и позднее Вторая Академия не боялась послать лучших из наших людей добровольцами на передний край битвы и даже пожертвовать ими. Сам Прим Пальвер, когда понадобилось реставрировать План Селдона, прочесал всю Галактику под видом тренторианского фермера и привез сюда эту девочку, Аркади. И теперь мы не можем сидеть тут сложа руки и ждать – нынешний кризис может оказаться гораздо более серьезным, чем все предыдущие. Нам нельзя опираться на низовых разведчиков и курьеров.

Гендибаль поинтересовался:

– Уверен, вы не склонны предложить Первому Оратору покинуть Трентор?

– Конечно, нет, – ответила Деларми. – Он нам так нужен здесь! Но у нас есть вы, Оратор Гендибаль. Именно вы первым почувствовали и верно оценили кризис. Именно вы выявили тончайшее вмешательство в сознание думлян и кражу в Библиотеке. Именно вы не побоялись противопоставить свою точку зрения сильнейшей, единодушной оппозиции всего Стола – и победили. Никто из присутствующих не сумел увидеть происходящего так четко, как вы, и вряд ли кому можно, как вам, доверить оценку событий в дальнейшем. По моему мнению, именно вам отведена роль выйти и сразиться с врагом. Позволено ли мне будет почувствовать мнение Стола по этому поводу?

Формального голосования не было, но все Ораторы настолько ясно ощущали сознание друг друга, что ошеломленный Гендибаль немедленно понял, что в самое мгновение его победы и собственного поражения эта зловещая женщина блестяще преуспела: решила отправить его в ссылку с заданием, продлиться которое могло сколь угодно долго, а она бы тем временем преспокойно осталась здесь, захватила бы лидерство за Столом, получила бы в свои руки власть над всей Второй Академией, а следовательно, и над всей Галактикой, хладнокровно шагая по трупам.